Броувер (Браувер) Адриан (1606 — 1638)
Адриан Броувер (барокко)
Важное место в искусстве Фландрии занимает мастер бытового жанра, талантливый художник Адриан Броувер. Много лет проживший в Голландии, Броувер писал небольшого размера картины на бытовые темы. Его герои — крестьяне в городской таверне, они играют в карты, пьют, дерутся, горланят песни. В произведениях Броувера нет широкой декоративности фламандской школы, они выполнены в духе голландского реализма и рассчитаны на близкое рассмотрение («Деревенский лекарь»). Сюжеты иногда драматичны, лица, мимика, позы, жесты необычайно выразительны, ирония переплетается с горечью, и в этом смысле Броувер продолжает традиции Брейгеля («Драка»). Письмо его виртуозно, артистично, полно тонких цветовых соотношений.
Операция на ноге
Картина рассказывает о лекарях, которые в средние века были очень распространены, поскольку врачей было мало, да и дорого было такое лечение для простых людей. В темной захламленной комнате на переднем плане лекарь, скорее всего вскрывает нарыв на ноге или вытаскивает из ноги занозу, щепку или осколок стекла.Конечно, нет никакой стерилизации или обезболивания, но больной терпит, доверившись искусству лекаря. Рядом пожилая женщина, знахарка. готовит какое-то зелье, она обернулась на открывшуюся дверь, в которую входит посетитель, больной. В дальнем углу, у окна, другой лекарь заглядывает в рот больному, вероятно, рвет зуб, т.к. это было единственное лечение зубов в те времена. И снова художник здесь не хочет посмеяться, осудить этих людей, он только рассказывает один момент из жизни своего народа.
Ссора при игре в карты
Очередная сцена в кабачке. Рассевшись вокруг перевернутой бочки, выполняющей роль стола, играют в карты трое мужчин. Рядом стоит кувшин из-под вина. Видно, выпито уже много.Одного из друзей заподозрили в шулерстве. Один настолько разъярился, что схватил провинившегося бедолагу за волосы, а другой пытается ударить глиняной кружкой по голове. Второй игрок, такой же обозленный, схватил в руки нож. Сам шулер-неудачник сжался от боли и молит о пощаде. На втором плане к разбушевавшейся группе обернулись трое сидящих там людей — двое мужчин и пожилая женщина. Они с любопытством наблюдают сцену расправы над шулером. Со стороны художника это не иллюстрация морального поведения людей, это всего лишь наблюдение их повседневной жизни.
Деревенский шарлатан
В этой картине больного лечит шарлатан прямо на улице. Под дружный смех окружающих лекарь-шарлатан лечит голову больного, которому явно не до смеха, хотя он изо всех сил показывает вид, что ему тоже смешно. Улыбается и сам лекарь. как бы разделяя мнение окружающих о своих способностях. Художник здесь все-таки скорее веселится вместе с окружающими, чем огорчается в данной ситуации. Абсурдность происходящего подчеркивает дополнительная сцена за спиной шарлатана, где из 2-го этажа мужчина льет воду из кувшина. которую пытается поймать руками другой мужчина снизу.
Выпивоха
Народная картинка из жизни Фландрии. Это кабачок, в одной части которого за столом группа мужчин пьют местное вино или пиво, курят рубку. А в другой части кабачка, на переднем плане, другая группа: трое мужчин и женщина, хозяйка заведения. Двое мужчин, рассказывая байки, курят трубку, а один внимательно слушает разговор мужчин. В центре группы — герой картины, сам «выпивоха», он с довольной улыбкой уже много выпившего наливает себе еще из кувшина с вином. Среди них на таком же стульчике сидит располневшая хозяйка харчевни, она снисходительно выслушивает захмелевших мужчин. В левом углу девочка, вероятно, дочка хозяйки, ест кашу из миски, пристроившись к треножной табуретке. Она обратила свое лицо к собаке, которая явно взывает к совести девочки, чтобы та угостила ее. Если в задней части кабачка относительно чисто, то в кухне кругом царит беспорядок: мусор на полу, кое-где разбросанная посуда, сломанный стул — все говорит о том, что хозяйка не слишком усердна и чистоплотна в своем заведении, она лучше предпочитает веселые байки пьяных гостей. Картина не вызывает улыбки, скорее, горечь, что люди так бессмысленно растрачивают свою жизнь.
Источник статьи: http://cvetamira.ru/brouver-brauver-adrian-1606-1638
Адриан
Брауэр
Родился в семье ремесленника. С детства будущий художник помогал отцу в мастерской, рисуя причудливые узоры будущих ковров. Предполагается, что в 1621 г. он покинул Бельгию, а в 1626 г. документальными источниками подтверждается пребывание Браувера в Харлеме. В 1631—1632 г. художник переехал в Антверпен. В 1628 г., находясь в Голландии, Браувер берёт уроки у Франса Халса, в 1630 г. его принимают в антверпенскую гильдию св. Луки. В 1633 г. Браувер арестован испанскими властями. Точная причина его ареста не известна, возможно он был арестован за участие в гентском восстании 1631 года. С 1634 г. и вплоть до своей смерти от чумы в январе 1638 г.
Покинув дом зажиточных родителей, юношей уехал в Голландию, работал в Харлеме в мастерской Ф. Халса (ок. 1623—1624) и в Амстердаме. В конце 1631 вернулся в Антверпен, член гильдии живописцев Св. Луки. Его недолгая жизнь была связана с миром люмпенов и богемы. Последние годы прожил в доме известного гравера П. Понтиуса, сотрудничавшего с Рубенсом, который материально поддерживал Браувера, вечно нуждавшегося в деньгах, покупал его картины. Великий мастер почувствовал в работах молодого живописца нечто гораздо большее, чем вызов общепринятому.
В Голландии Браувер усвоил практику создания небольших картин из жизни низов общества, а также тональный колорит и передачу световоздушной среды. Он превзошел голландских живописцев не только блеском живописного мастерства, но и смелостью образов, не знавших назидательности и постного благообразия. Жанровые картины подражавшего ему голландца А. Остаде кажутся наивно простодушными и пестро расцвеченными.
В небольших полотнах Браувер обычно изображал незатейливые сцены в сумрачных убогих кабачках, где крестьяне, бедняки, бродяги пьянствуют, играют в карты и кости, затевают яростные драки. Его герои — задавленные нищетой, опустившиеся, озлобленные люди с тупыми лицами. Необычное искусство Адриана Браувера не было исторической случайностью в живописи Фландрии XVII в. Оно отражало реальные теневые стороны жизни фламандского общества, восходило к национальной нидерландской традиции, к гротескным образам Брейгеля Старшего. То, что утверждало себя в живописи Фландрии эпохи высшего расцвета, находило как бы обратный отклик, резко изменялось, драматически утверждалось в его произведениях. Ликующая полнота жизни превращалась в дерзкую бесшабашность, радостное веселье уступало место горечи и апатии, возвышенная красота оборачивалась уродством. Образы фламандской живописи словно воспаряли над повседневностью, образы Браувера опускались на дно жизни. Столь непохожий на соотечественников художник оставался фламандцем.
Творчество Браувера — редкий пример сочетания гротеска и лиризма, жесткой правды сюжетов и живописной красоты. Эти особенности выявили себя не сразу. В ранней картине Школа (Берлин, Гос. музеи), где изображение похоже на свалку гномоподобных уродцев, преобладает откровенный шарж. Во многих произведениях сохраняется однотипность изображения и прямолинейность характеристики. Помещая на переднем плане группу фигур, расположенных обычно вокруг стола или скамейки, художник связывает их общим действием, показывает изменчивые позы, повороты, резкие жесты и подвижную мимику лиц (Ссора за игрой в карты, 1627, Мюнхен, Старая пинакотека; Драка крестьян при игре в карты, Дрезден, Картинная галерея; Ссора за игрой в карты, Сцена в кабачке, 1632, все — Санкт-Петербург, Гос. Эрмитаж; Дерущиеся крестьяне, Москва, Гос. музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина; Праздник убоя свиней, Шверин, Художественный музей).
Запрещенное во Фландрии XVII в. курение табака, естественно, всячески нарушалось, курильщики собирались в тайных притонах. В картинах Браувера на эту тему подчеркнута некая бравада. Главным героем одной из картин (Курильщики, ок. 1637, Нью-Йорк, музей Метрополитен) стал помещенный в центре молодой курильщик, возможно, новичок. Округлив глаза и пуская дым из широко раскрытого рта, он разыгрывает состояние изумления и восторга, за которым насмешливо наблюдают его спутники.
Подчеркнутая мимика лиц особенно привлекала художника в изображениях крупным планом. Лицо искажается гримасой боли, как в сцене жестокого домашнего врачевания, которое становится испытанием выносливости больного (Операция на плече, 1630), гримасу отвращения вызывает Горькое лекарство (1636—1637; обе — Франкфурт-на-Майне, Штеделевский институт искусств).
Одновременно Браувер создает картины, в которых словно стихают низменные страсти, усиливаются созерцательный характер, юмор, лирическая окраска образов. Компании выпивох и курильщиков мирно беседуют, играют в шары, распевают песни. В Крестьянском квартете (Мюнхен, Старая пинакотека) четверо мужчин самозабвенно поют, смешно открыв рты, толстая крестьянка с ребенком греется у очага. Картина подкупает человеческой теплотой, жизненной правдой.
С незатейливой, подчас жестокой прозой сюжетов контрастирует их красочное решение. В сценах, которые происходят в тесных кабаках или на улице близ грязных заборов и лачуг, единая световоздушная среда связывает фигуры, близкие и далекие планы. Тончайшие переходы света и тени смягчают формы. Дальний план, где идет обыденная жизнь, написан легко и прозрачно в серо-желтоватых тонах. Одежды фигур первого плана образуют сгармонированные красочные пятна блеклых нежных голубоватых, кремовых, розовых оттенков. Живописная техника Браувера удивляет своим артистизмом.
С годами в его творчестве усиливается тема одиночества. Написанный в последние годы жизни Автопортрет (Гаага, Маурицхейс) необычен для своего времени: опустившийся, равнодушный к внешним приличиям человек полон сложной внутренней жизни.
Поздние пейзажные работы Браувера полны лиризма. Одни из них проникнуты чувством особой интимности, покоя и умиротворенности природы. Другие драматичны и взволнованны. Чаще всего это ночные пейзажи, освещенные неровным светом луны, скользящим по разорванным облакам и шумящим от ветра деревьям (Дюнный пейзаж с восходящей луной, Берлин, Гос. музеи); тревожны одинокие фигуры бродяг, беспокоен стремительный мазок. Пейзажи мастера, стоящие одиноко во фламандском искусстве, по силе выразительности перекликаются с пейзажами Рембрандта.
Творчество Браувера сумели оценить в XVII столетии лишь немногие.
Источник статьи: http://artchive.ru/artists/1267~Adrian_Brauer
Великие художники Запада — Адриан Браувер
Родился в семье ремесленника. С детства будущий художник помогал отцу в мастерской, рисуя причудливые узоры будущих ковров. Предполагается, что в 1621 г. он покинул Бельгию, а в 1626 г. документальными источниками подтверждается пребывание Браувера в Харлеме. В 1631—1632 г. художник переехал в Антверпен. В 1628 г., находясь в Голландии, Браувер берёт уроки у Франса Халса, в 1630 г. его принимают в антверпенскую гильдию св. Луки. В 1633 г. Браувер арестован испанскими властями. Точная причина его ареста не известна, возможно он был арестован за участие в гентском восстании 1631 года.
Покинув дом зажиточных родителей, юношей уехал в Голландию, работал в Харлеме в мастерской Ф. Халса (ок. 1623—1624) и в Амстердаме. В конце 1631 вернулся в Антверпен, член гильдии живописцев Св. Луки. Его недолгая жизнь была связана с миром люмпенов и богемы. Последние годы прожил в доме известного гравера П. Понтиуса, сотрудничавшего с Рубенсом, который материально поддерживал Браувера, вечно нуждавшегося в деньгах, покупал его картины. Великий мастер почувствовал в работах молодого живописца нечто гораздо большее, чем вызов общепринятому.
В Голландии Браувер усвоил практику создания небольших картин из жизни низов общества, а также тональный колорит и передачу световоздушной среды. Он превзошел голландских живописцев не только блеском живописного мастерства, но и смелостью образов, не знавших назидательности и постного благообразия. Жанровые картины подражавшего ему голландца А. Остаде кажутся наивно простодушными и пестро расцвеченными.
В небольших полотнах Браувер обычно изображал незатейливые сцены в сумрачных убогих кабачках, где крестьяне, бедняки, бродяги пьянствуют, играют в карты и кости, затевают яростные драки. Его герои — задавленные нищетой, опустившиеся, озлобленные люди с тупыми лицами. Необычное искусство Адриана Браувера не было исторической случайностью в живописи Фландрии XVII в. Оно отражало реальные теневые стороны жизни фламандского общества, восходило к национальной нидерландской традиции, к гротескным образам Брейгеля Старшего. То, что утверждало себя в живописи Фландрии эпохи высшего расцвета, находило как бы обратный отклик, резко изменялось, драматически утверждалось в его произведениях. Ликующая полнота жизни превращалась в дерзкую бесшабашность, радостное веселье уступало место горечи и апатии, возвышенная красота оборачивалась уродством. Образы фламандской живописи словно воспаряли над повседневностью, образы Браувера опускались на дно жизни. Столь непохожий на соотечественников художник оставался фламандцем.
Творчество Браувера — редкий пример сочетания гротеска и лиризма, жесткой правды сюжетов и живописной красоты. Эти особенности выявили себя не сразу. В ранней картине Школа (Берлин, Гос. музеи), где изображение похоже на свалку гномоподобных уродцев, преобладает откровенный шарж. Во многих произведениях сохраняется однотипность изображения и прямолинейность характеристики. Помещая на переднем плане группу фигур, расположенных обычно вокруг стола или скамейки, художник связывает их общим действием, показывает изменчивые позы, повороты, резкие жесты и подвижную мимику лиц (Ссора за игрой в карты, 1627, Мюнхен, Старая пинакотека; Драка крестьян при игре в карты, Дрезден, Картинная галерея; Ссора за игрой в карты, Сцена в кабачке, 1632, все — Санкт-Петербург, Гос. Эрмитаж; Дерущиеся крестьяне, Москва, Гос. музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина; Праздник убоя свиней, Шверин, Художественный музей).
Запрещенное во Фландрии XVII в. курение табака, естественно, всячески нарушалось, курильщики собирались в тайных притонах. В картинах Браувера на эту тему подчеркнута некая бравада. Главным героем одной из картин (Курильщики, ок. 1637, Нью-Йорк, музей Метрополитен) стал помещенный в центре молодой курильщик, возможно, новичок. Округлив глаза и пуская дым из широко раскрытого рта, он разыгрывает состояние изумления и восторга, за которым насмешливо наблюдают его спутники.
Подчеркнутая мимика лиц особенно привлекала художника в изображениях крупным планом. Лицо искажается гримасой боли, как в сцене жестокого домашнего врачевания, которое становится испытанием выносливости больного (Операция на плече, 1630), гримасу отвращения вызывает Горькое лекарство (1636—1637; обе — Франкфурт-на-Майне, Штеделевский институт искусств).
Одновременно Браувер создает картины, в которых словно стихают низменные страсти, усиливаются созерцательный характер, юмор, лирическая окраска образов. Компании выпивох и курильщиков мирно беседуют, играют в шары, распевают песни. В Крестьянском квартете (Мюнхен, Старая пинакотека) четверо мужчин самозабвенно поют, смешно открыв рты, толстая крестьянка с ребенком греется у очага. Картина подкупает человеческой теплотой, жизненной правдой.
С незатейливой, подчас жестокой прозой сюжетов контрастирует их красочное решение. В сценах, которые происходят в тесных кабаках или на улице близ грязных заборов и лачуг, единая световоздушная среда связывает фигуры, близкие и далекие планы. Тончайшие переходы света и тени смягчают формы. Дальний план, где идет обыденная жизнь, написан легко и прозрачно в серо-желтоватых тонах. Одежды фигур первого плана образуют сгармонированные красочные пятна блеклых нежных голубоватых, кремовых, розовых оттенков. Живописная техника Браувера удивляет своим артистизмом.
С годами в его творчестве усиливается тема одиночества. Написанный в последние годы жизни Автопортрет (Гаага, Маурицхейс) необычен для своего времени: опустившийся, равнодушный к внешним приличиям человек полон сложной внутренней жизни.
Поздние пейзажные работы Браувера полны лиризма. Одни из них проникнуты чувством особой интимности, покоя и умиротворенности природы. Другие драматичны и взволнованны. Чаще всего это ночные пейзажи, освещенные неровным светом луны, скользящим по разорванным облакам и шумящим от ветра деревьям (Дюнный пейзаж с восходящей луной, Берлин, Гос. музеи); тревожны одинокие фигуры бродяг, беспокоен стремительный мазок. Пейзажи мастера, стоящие одиноко во фламандском искусстве, по силе выразительности перекликаются с пейзажами Рембрандта.
Творчество Браувера сумели оценить в XVII столетии лишь немногие.
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/id/5e996f50a7314e64388f85ee/velikie-hudojniki-zapada-adrian-brauver-5eaedcf25d462a32492c0b1d