Монтескье полагал что ранжирование подарков

Дмитрий Хаустов. Рождение республики из духа законов. Монтескье в истории либеральной мысли

Одним из вопросов, которые особенно занимают меня по моем приезде в Европу, является история и происхождение республик. Как тебе известно, большая часть азиатов не имеет даже понятия об этом роде правления, и у них не хватило воображения представить себе, что на земле вообще возможно какое-либо иное правление, кроме деспотического.

Увядающий патриарх, ярко выписанный Гарсиа Маркесом, сел на страну железным задом. Его невидимое присутствие во всех сферах общественной жизни дошло до того, что даже лотерея была устроена так, чтобы выигрывал в нее всегда именно национальный лидер. И хотя лотерея – это замечательная, хотел того автор или нет, аллюзия на демократические выборы, о последних в стране патриарха даже вопроса не стоит. Выбор – это свобода, потому что свобода и есть свобода выбора, она форма, а не содержание, как, а не что. В пространстве без выбора и без свободы привычно царит дурно повторяющееся То же самое. Персонифицированное, в данном случае, бессменным (то есть самотождественным) президентом-патриархом, оно всё вокруг превращает в свое личное дело – более того, только оно имеет право на что-либо – на всё! – личное. Это и есть, как отмечал в одном месте Пятигорский, виднейший признак тоталитаризма. Давняя мечта Гоббса – Шмитта: в государстве есть только одна личность, только одно лицо, только один субъект. Государство – это Он.

Как и всякий значительный литератор, Гарсиа Маркес работает с чистым типом, который имеет целый ряд реализаций в историческом опыте. Так, в патриархе, который сам управляет своим президентским дворцом до того, что собственными руками надаивает молока для собственной охраны, легко узнается другой патриарх по прозвищу Сталин, который, по свидетельствам историков, лично вел свое дачное хозяйство, прилежно распоряжаясь, что где посадить и как часто полить[1] (патриарх у Гарсиа Маркеса, литературный и более карикатурный, олеографический, также разбрасывает и поджигает лепешки коровьего кала – это от москитов, с которыми Сталин, по понятным причинам, не имел контакта). И далее – вариации: бородатый патриарх с лицом наркоторговца лично чинит холодильник в придорожной забегаловке, безбородый патриарх с лицом бабушки лично сопровождает несчастный выводок в теплые страны. Без участия единственного в стране субъекта никакое дело не делается, и слово не слышится – никогда.

Забота об участке, о холодильнике, о птицах легко масштабируется в заботу о целой стране – для патриарха страна и есть огород, который надо окучивать: где посадить, где срезать. Один человек в ответе за целый мир – карибский, или, скажем, русский. Мыслимо ли, что это по-прежнему человек? Тоталитарная практика делается невероятной без важной, фундаментальной идеологемы – речь о сакрализации власти. Вождь всему голова, потому что он уже не совсем человек, почти бог. Поэтому политическое в данном случае – всегда уже, по догадке Карла Шмитта, есть политическая теология. Так, во всяком случае, нередко считают откуда-то снизу (как раз из фундамента), а сверху охотно кивают – да-да, всё так – и без стеснения принимают сей лестный образ, всматриваясь в фундаментальные низины как в зеркальную бездну. Так две бездны поддерживают друг друга, многозначительно перемигиваясь.

Реальность, впрочем, вносит в воображаемое свои коррективы, которые всегда травматичны, если не катастрофичны. Время от времени выясняется, что вождь всё же не бог, а всего только человек, да еще и голый: когда с позором и треском проваливается обласканная лысенковщина, когда не растет кукуруза, когда плановая экономика оказывается полоумной теоретической фикцией, когда, наконец, на навязчивое поигрывание обвислой мускулатурой весь мир отвечает холодным презрением. Тогда все трезвеют, народы приходят в движение. Некоторые, однако, очень скоро опьяняются вновь, приглядываясь к очередному богоподобному нелюдю на горизонте. Иным удается спастись от этого, как от огня, от вечно дурной повторяемости диктатуры, фатальной тотальности и нераздельности власти. Про этих счастливцев принято говорить, что они встали на путь либеральных реформ – или как-то иначе, но слово «либерализм» в их общей характеристике встретится обязательно. «Либеральный» означает «свободный». Свобода (понятая здесь как свобода частного от общего, многого от единого) труднее всего – она требует техники и, еще раньше, логики. А про мужество я промолчу.

Сегодня основные положения Монтескье принято относить к тому комплексу идей, которые в обобщенном и не всегда корректном виде именуются «идеями 1789 года»[2]. Получается так, что эти положения задним числом входят в состав политических завоеваний Великой Революции. Оспаривать это трудно – и нужно ли, – но можно и нужно это дополнять, делая ряд оговорок. Конечно, связь Монтескье с Революцией не так однозначна, как связь с нею Руссо – и, если продолжить сравнение, вклад Монтескье в Революцию скорее соотносим с тем емким набором именно положительных выводов, которые были усвоены значительно позже самой Революции, политически не столь, скажем так, безупречной, – тогда как вклад Руссо куда шире и, таким образом, в большей степени распространим как на положительные, так и – а может быть, прежде всего – на отрицательные стороны великого события (Токвиль характеризовал динамику Революции примерно так: сначала цитируют Монтескье, потом говорят только о Руссо). Само это событие Революции, взятое в отрезке 1789–1794 годов, куда в большей степени событие Руссо, нежели событие хотя бы кого-то еще из повлиявших на него мыслителей. Событие Монтескье, в свою очередь, хотя и остается безусловно связанным с Революцией, но ею никак не ограничивается и выходит в пространство значительно более долгих исторических преобразований, лишь частью – и не самой весомой – которых Алексис де Токвиль и следом за ним Франсуа Фюре видят и саму Революцию. В этой умеренной перспективе, по счастью, подходящей к событию с холодной головой, а не как к предмету национального культа, Великая Революция заметно теряет в величии, но приобретает в исторической достоверности. Что до самого Монтескье, то он революционен не в точечном смысле, но в смысле, скорее, большой истории, длительности неспешных трансформаций и множественных событий – он, безусловно, революционер, но мягкий, без гильотины и «Друга народа» – и живший задолго до них. В таком «мягком» смысле обобщенно понятая Революция означает: освобождение, де-абсолютизация центральной власти, и далее – парламентаризм, представительство, разделение властей.

Шарль Луи де Монтескье родился в 1689 году в Бордо в не очень богатой дворянской семье, от которой, впрочем, ему остались баронский титул и целый замок. Барон Монтескье изучал право, затем и историю, и естественные науки – впоследствии от углубленных занятий физикой и физиологией пришлось отказаться из-за больных глаз. Недолгое время занимался практической политикой в парламенте родного Бордо, однако всегда предпочитал вести теоретический образ жизни. Не в последнюю очередь в силу своего исторического и, если воспользоваться анахронизмом, политологического интереса Монтескье много путешествует по странам Европы, домой возвращается под определяющим впечатлением от Англии и прежде всего от английской политической системы, после Славной революции 1688–1689 годов действительно наиболее прогрессивной и уравновешенной в масштабах целого мира. Не в последнюю очередь дух английских законов, столь пленительно гармоничных, толкает барона к занятиям политической философией. На этом английском сюжете, для полноты исторического контекста и в силу того, что для политической концепции Монтескье он имеет определяющее значение, разумно будет чуть-чуть задержаться.

Источник статьи: http://www.litmir.me/br/?b=651171&p=4

Название книги

Избранные произведения о духе законов

Монтескье Шарль

КНИГА СЕДЬМАЯ

Влияние различных принципов трех видов правления на роскошь и законы против роскоши, а также на положение женщин

Роскошь всегда пропорциональна неравенству состояний. — При равном распределении богатств в государстве роскоши не будет, так как она основана лишь на тех удобствах, которые люди доставляют себе посредством труда других людей.

Для равного распределения богатств надо, чтобы закон давал каждому лишь необходимое для жизни. Имея больше этого, одни будут тратить, другие приобретать, и установится неравенство.

Если мы определим необходимое для жизни некоторой суммой, то роскошь тех, которые имеют одно необходимое, будет равна нулю; у тех, которые имеют вдвое больше, чем первые, она будет равна единице; у тех, которые имеют вдвое больше, чем вторые, она будет равна трем; у тех, которые имеют вдвое больше, чем третьи, она будет равна семи; так что, при предположении, что имущество каждого последующего лица вдвое больше имущества лица предыдущего, роскошь будет возрастать путем удвоения каждой предшествующей цифры с прибавлением единицы, по прогрессии: 0, 1, 3, 7, 15, 31, 63, 127.

В республике Платона роскошь могла быть определена с полной точностью. Там было установлено четыре разряда ценза — первый на той границе, где кончается бедность, а второй, третий, четвертый были вдвое, втрое и вчетверо больше первого. В первом разряде роскошь равнялась нулю, во втором она была равна единице, в третьем — двум, в четвертом — трем, т. е. возрастала в арифметической прогрессии.

Что же касается до сравнения роскоши у разных народов, то она в каждом государстве определяется отношением неравенства богатств различных граждан к неравенству богатств различных государств. В Польше, например, неравенство состояний доведено до крайности; но бедность страны в целом не допускает в ней такой роскоши, которая встречается в более богатых государствах.

Роскошь пропорциональна также и величине городов, особенно столиц, так что она определяется отношением богатства государства к неравенству состояний отдельных лиц и к количеству людей, собранных в известных местах.

Чем больше собрание людей, тем люди тщеславнее и тем сильнее ощущают они желание выделиться какими-нибудь мелочами. Если количество их так велико, что они в большинстве незнакомы друг с другом, то стремление выделиться у них усугубляется, так как увеличивается надежда на успех. Надежду эту подает роскошь; каждый усваивает себе признаки положения, которое выше его собственного. Но усиленная жажда отличий приводит к равенству, которое уничтожает возможность отличиться; так как все хотят быть заметными, то уже никого нельзя заметить.

Все это порождает большие неудобства. Лица, отличающиеся в какой-нибудь профессии, назначают за произведения своего искусства какую им угодно цену; самые посредственный дарования следуют их примеру; нет более соответствия между средствами и потребностями. Если я вынужден вести тяжбу, то необходимо, чтобы у меня были средства нанять адвоката; если я болен, надо, чтобы я имел возможность пригласить доктора.

Некоторые полагали, что при таком скоплении народа в столице слабеет торговля вследствие того, что люди уже не находятся на известном расстояния друг от друга. Я этого не думаю: у людей больше становится желаний, больше потребностей, больше прихотей, когда они собираются вместе.

Источник статьи: http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%9C/monteskje-sharlj/izbrannie-proizvedeniya-o-duhe-zakonov/10

Коррупция как социальное явление: историко-философские и политологические аспекты мировой мысли и практики Текст научной статьи по специальности « Философия, этика, религиоведение»

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Таирова Нэлли Михайловна

В статье исследуются природа и сущность коррупции , коннотация которых отражена в известных трудах мыслителей XV-XIX вв., указывается на органическую связь коррупции с политикой. Коррупция характеризуется как дисфункциональный процесс в системе управления, а деятельность чиновников порочной. Автор рассматривает мировые коррупционные практики и раскрывает борьбу с коррумпированными политическими и банковскими организациями (на примере правления американского президента А. Линкольна).

Текст научной работы на тему «Коррупция как социальное явление: историко-философские и политологические аспекты мировой мысли и практики»

Коррупция как социальное явление: |

историко-философские и политологические |

аспекты мировом мысли и практики* i

Таирова Нэлли Михайловна о

Северо-Западный институт управления — филиал РАНХиГС (Санкт-Петербург) Доцент кафедры истории и политологии Кандидат исторических наук, доцент mmandrik@mail.ru

В статье исследуются природа и сущность коррупции, коннотация которых отражена в известных трудах мыслителей XV-XIX вв., указывается на органическую связь коррупции с политикой. Коррупция характеризуется как дисфункциональный процесс в системе управления, а деятельность чиновников — порочной. Автор рассматривает мировые коррупционные практики и раскрывает борьбу с коррумпированными политическими и банковскими организациями (на примере правления американского президента А. Линкольна).

коррупция, частная выгода, лесть, взяточничество, доносы, мздоимство, покровительство, зависть, подкуп, коррумпированность, эра коррупции

Corruption as Social Phenomenon: Historical, Philosophical and Politological Aspects of World Thought and Practice

Tairova Nelly Mikhailovna

North-West Institute of Management — branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public

Administration (Saint-Petersburg, Russian Federation)

Associate Professor of the Chair of History and Political Science

PhD in History, Associate Professor

corruption, private benefit, flattery, bribery, denunciations, bribery, protection, envy, bribery, corruption, era of corruption

Современное понятие коррупции начинает складываться в ХУ-ХУ1 вв. В европейских странах основной чертой политической практики становится культивирование коррупционных традиций в высших эшелонах власти. Эпоха Возрождения не была исключением, и коррупция заполняла повседневную жизнь италийских городов. Не

* Продолжение. Начало см. в «Управленческом консультировании» № 1 за 2014 г. (с. 98108).

1. Гоббс Т. Левиафан. М.: Мысль, 2001. ^

2. Занин С. В. Общественный идеал Жан-Жака Руссо и французское Просвещение XVIII в. ^ СПб.: ИД «Мир», 2007. v

3. Крашенинникова В. Россия — Америка: холодная война культур. Как американские цен- х ности преломляют видение России. М.: Европа, 2007. s

4. Макиавелли Н. Государь / Пер. с ит. К. А. Тананушко. М.: АСТ, 2002. q

5. Макиавелли Н. Избранное. М., 1999. ^

6. Монтескье Ш.-Л. Избранные произведения. М.: Изд-во полит. лит., 1955. х

7. Токвиль А. де. Демократия в Америке / Пер. с франц.; Предисл. Г. Дж. Ласки. М.: Прогресс, 1992.

8. Федералист. Политическое эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона, Д. Джея. М.: Весь мир, 2000.

9. Эпперсон Р. Невидимая рука // Красная Звезда. 10 февраля 2010. // Авраам Линкольн: «Грядет эра коррупции»: www. redstar./ru (дата обращения: 11 июня 2013 г.)

10. Hobbes T. Leviathan. Chapter XX, 2-6. Oxford, 1996.

11. Launay M. J.-J. Rousseau, écrivain politique. Geneve. 1989. P. 191 // Занин С. В. Общественный идеал Жан-Жака Руссо и французское Просвещение XVIII века. С. 146.

12. Rousseau J.-J. Fragment politiques. Vol. 1 // Oeuvres complétés. T. III

1. Hobbes T. Leviathan [Leviafan]. M.: Thought [Mysl’], 2001.

2. Zanin S. V. Jean-Jacques Rousseau’s public ideal and the French Education of the XVIII century [Obshchestvennyi ideal Zhan-Zhaka Russo i frantsuzskoe Prosveshchenie XVIII v.]. SPb.: Mir publishing house [Izdatel’skii dom «Mir»], 2007.

3. Krasheninnikova V. Russia — America: cold war of cultures. As the American values refract vision of Russia [Rossiya — Amerika: kholodnaya voina kul’tur. Kak amerikanskie tsennosti prelomlyayut videnie Rossii]. M.: Publishing house «Europe» [Izd-vo «Evropa»], 2007.

4. Machiavelli N. The Prince [Gosudar’] / Transl. from Italian K. A. Tananushko. M.: JSC «AST Publishing house» [«Izd-vo AST»], 2002.

5. Machiavelli N. Chosen works [Izbrannoe]. M., 1999.

6. Montesquieu Che.-L. Chosen works [Izbrannye proizvedeniya]. M.: Publishing house of Political literature [Izd-vo Politicheskoi literatury], 1955.

7. Alexis de Tocqueville. Democracy in America [Demokratiya v Amerike]: Transl. from French. Introduction H. Dzh. Laski. M.: Progress, 1992.

8. Federalist. Political essays [Federalist. Politicheskoe esse] of A. Hamilton, J. Madison, J. Jay. M.: «Whole World» [«Ves’ mir»], 2000.

9. Epperson R. Invisible hand [Nevidimaya ruka] // Red Star [Krasnaya Zvezda]. February 10, 2010. // Abraham Lincoln: «Coming Era of Corruption» [«Gryadet era korruptsii»]: www.redstar. ru (date accessed 11 June 2013)

10. Hobbes T. Leviathan. ChapterXX, 2-6. Oxford, 1996.

11. Launay M. J.-J. Rousseau, ecrivain politique. Geneve, 1989. P. 191 // Zanin S. V. Jean-Jacques Rousseau’s public ideal and the French Education of the XVIII century. P. 146.

12. Rousseau J.-J. Fragment politiques. Vol. 1 // Oeuvres complétés. T. III

Источник статьи: http://cyberleninka.ru/article/n/korruptsiya-kak-sotsialnoe-yavlenie-istoriko-filosofskie-i-politologicheskie-aspekty-mirovoy-mysli-i-praktiki-1

Монтескье полагал что ранжирование подарков

10 известных афоризмов Монтескьё

Мы собрали 10 известных афоризмов Монтескьё: